РЕЙДЕРСТВО И КОРРУПЦИЯ: КВАЛИФИКАЦИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
ПОД- СЕКЦИЯ 32. Уголовное и уголовно-исполнительное право.
Андреева Л.А.
кандидат юридических наук, доцент кафедры
экономико-управленческих и правовых дисциплин
Российского государственного гуманитарного университета,
Филиал в г.Великий Новгород, Россия
РЕЙДЕРСТВО И КОРРУПЦИЯ: КВАЛИФИКАЦИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
В условиях новых экономических отношений происходит изменение структуры преступности, переоценка общественной опасности деяний. Многие виды коррупционных проявлений относятся к категории должностных преступлений, главным стимулом которых является возможность получения экономической выгоды, связанной с использованием властных полномочий, в том числе в ходе рейдерского захвата (завладения) бизнесом.
В юридической литературе авторы предлагают свое толкование понятия «коррупция». Е.А Русецкий отмечает, что коррупция это синтетическое понятие, одновременно и социальное и криминологическое, поэтому ее надо рассматривать не как конкретный состав преступления, а как совокупности родственных видов деяний против общества и государства. Коррупция как социальное явление, характеризующееся подкупом государственных и иных служащих и на этой основе корыстным использованием ими в личных либо узкогрупповых, корпоративных интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей.[8]
Традиционное понятие коррупции ограничивалось весьма узкой сферой общественных отношений, включающей деятельность должностных лиц, находящихся на государственной службе. В настоящее время, пунктом 1 статьи 1 Федерального закона «О противодействии коррупции» от 25.12.2008 № 273 (далее - Закон о противодействии коррупции)[5], законодателями Российской Федерации определено понятие «коррупция». По мнению автора, в законе коррупция определяется путем перечисления противоправных действий, являющихся наиболее рельефным проявлением коррупции, указывается на сущностный признак коррупции - незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства, сопряженное с получением выгоды указанному лицу другими лицами, тем самым возможен вывод, что сущностное определение коррупции в законе отсутствует.
Отношение ученых к законодательному определению понятия «коррупции» весьма неоднозначно. Например, Кузьмин Н.А. считает, что оно «полностью отвечает сложившимся современным реалиям и в настоящее время может активно использоваться для противодействия коррупции во всех эшелонах власти с целью защиты интересов общества и государства»[3].
А.В. Кудашкин и Т.Л. Козлов отмечают, что в законе применен узкий подход к раскрытию явления «коррупции», в котором основной целью использования любым лицом на публичной службе, своих служебных полномочий и доверенных ему прав, является личная выгода. Личная выгода лица может носить как: материальный характер, например, получение денег, подарков, оказание услуг, морально-материальный характер, например, внеочередное присвоение классного чина, воинского или специального звания, повышение или перемещение по службе, так и моральный характер, т.е. иная личная заинтересованность, например, поощрение, в том числе государственной наградой.[2] Данное определение не полно отражает суть явления, так как выделяются субъектами коррупционных правонарушений только лица, имеющие публичный статус. Некоторые авторы, однако, считают, что представляется бессмысленным вводить юридическое понятие коррупции наравне с ее конкретными проявлениями (например, взяткой), поскольку любые попытки заключить это понятие в жесткие рамки приведут к тому, что часть коррупционных действий окажутся за пределами действия Уголовного кодекса или иного закона, с чем не может согласиться автор.
Рассматривать применение унифицированного определения коррупции возможно, вместе с тем, каждое такое определение дать в криминологии и законодательстве самостоятельно. Криминологическое определение коррупции определяет последнее как социальное синтетическое явление, а в уголовном и административном законодательстве требуется внесение квалифицирующего признака коррупционности в общую часть УК РФ и КоАП РФ, придав ему отягчающее значение.
Выработка единого понятия о коррупции, и определение универсального способа борьбы с ней представляет собой сложный эволюционный процесс. Многообразие точек зрения на определение коррупции свидетельствует о сложности этого явления и требует более глубокого и всестороннего его изучения. Во-первых, углубления теоретического уровня познания коррупции, а именно формирования четкого правового определения и квалифицирующих признаков, исследования причин возникновения коррупции и факторов, способствующих ее развитию. Во-вторых, изучения влияния коррупции на экономическую, социальную и политическую жизнь общества, и формирования системы практических мер по борьбе с этим явлением.
Среди официальных трактовок коррупции автор отмечает определение, данное в материалах ООН: «злоупотребление властью с целью получения личной выгоды»[1]. Данное определение является наиболее емкой трактовкой понятия «коррупция», отражает ее суть, то есть злоупотребление для выгоды и, возможно может послужить основой квалифицирующего признака коррупционного преступления.
Формы коррупции разнообразны: от получения взяток за совершение как законных, так и незаконных действий (в том числе за вмешательство коррумпированных должностных лиц в конкурентную борьбу в пользу взяткодателей), до сложных и завуалированных в виде участия должностных лиц в различных сферах предпринимательской деятельности, продажи должностей и званий, коррумпированности должностных лиц высшего уровня, участвующих в законотворчестве в виде лоббирования законов за вознаграждение и т. п. Наиболее типичные проявления коррупции — подкуп чиновников, взяточничество за предоставление благ и преимуществ, протекционизм (выдвижение работников по признаку родства, землячества, личной преданности и приятельских отношений).
Коррупция многообразна в своих проявлениях, что создает определенные трудности для ее определения. Во многих отечественных и международно-правовых документах коррупция определяется как «злоупотребление властью в обмен на выгоду»[1]. Таким образом, автор полагает, что определение коррупции должно носить как криминологическое значение, так и законодательную юридическую конструкцию, которые не исключают правового определения квалифицирующего признака противодействия коррупционным проявлениям и преступлениями.
Деловая коррупция возникает при взаимодействии власти и бизнеса, происходит непосредственное взаимодействие служащего и предпринимателя. Наиболее многочисленными нарушениями, допускаемыми коррупционерами в сфере хозяйствования, являются те, которые связаны с ненадлежащим исполнением законодательства контролирующими органами, созданием различных административных барьеров предпринимательству, вымогательством взяток, неправомерным предоставлением льгот отдельным хозяйствующим субъектам, нарушениями законодательства при государственной регистрации субъектов предпринимательской деятельности и их лицензировании, прямым и косвенным воспрепятствованием законной предпринимательской деятельности. Способ воспрепятствования должностным лицом законной предпринимательской деятельности может быть одним из способов подготовки рейдерской атаки и обусловлен мотивом ее совершения. Это дает основание включать в разработку методики расследования воспрепятствования законному предпринимательству версии о соучастии должностного лица в совершении рейдерской атаки. Наличие коррупционных связей делает возможным осуществление криминальных захватов предприятий, и затенения экономической деятельности хозяйствующих субъектов, иных преступных операций в сфере бизнеса. Уровень коррупции и криминальных захватов – взаимосвязанные явления, отражающие степень возможного воспрепятствования законной деятельности бизнесмена. Рейдеры находятся под покровительством коррумпированных представителей правоохранительных органов, местных и федеральных властей.
Эволюция преступности является зеркальным отражением изменений в экономических, социально-политических отношениях в обществе, что неуклонно требует совершенствования уголовного законодательства. До настоящего времени российским законодателем не раскрыто понятие «коррупционные преступления». В Федеральном законе «О противодействии коррупции»[5] определены деяния, относимые к коррупционным: злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами, а также совершение перечисленных деяний от имени или в интересах юридического лица (ч. 1 ст. 1). В перечне явно усматриваются преступления, предусмотренные ст.ст. 201, 204, 285, 290 и 291 УК РФ, однако не раскрыто «иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения».
Мнения экспертов относительно характера рейдерского захвата также диаметрально противоположны. Одни из специалистов считают, что захват чужой собственности основывается на криминале и использовании пробелов в законодательстве, представляет угрозу экономике страны и государственности, а, практически за любым рейдером стоит административный ресурс. Другие авторы считают, что рейдерство является ординарным гражданско-правовым процессом, недружественному поглощению подвергаются предприятия, которые управляются, а соответственно, и работают неэффективно. Рейдер выступает в роли «санитара леса», а само рейдерство является проблемой руководителей предприятий либо неэффективного хозяйствующего субъекта. Противоречия в дефинициях «рейдерства» диктуют необходимость уточнения определения данного понятия с целью четкой фиксации его объема и содержания. В законодательстве пока еще имеются существенные пробелы. Таким образом, «рейдерство» и «криминальный захват» предприятий не являются юридическими определениями, и в Уголовном кодексе РФ нет статей, которые охватывали бы эти понятия в целом. Соответственно пока нет и единой статистики дел, ведущихся по этой категории, а выводы сделаны, исходя из эмпирического массива уголовных дел, имеющих характеристику рейдерского захвата, либо из опыта защиты бизнеса по отдельным рейдерским атакам. Наличие общественной опасности рейдерства представляет собой качественный признак преступления. Данный признак выражает материальную сущность и объясняет, почему деяние признается преступлением. Противоправность свидетельствует о том, что группа лиц, осуществляющих захват, нарушила запрет, содержащийся в уголовно-правовой норме. Необходимо определить и отграничить термины «рейдерство», «рейдерское завладение», «рейдерский захват». Совершенствование Уголовного Кодекса РФ, федерального законодательства по борьбе с коррупционными и рейдерскими преступлениями, установление и четкое определение перечня коррупционных преступлений и квалифицирующего признака «коррупционности» и отдельных двух статьей УК РФ «Рейдерство» путем захвата и завладения, будут способствовать более успешному противодействию преступности и иным общественно опасным деяниям в России.
Имеются другие признаки рейдерского завладения либо захвата бизнеса. Для правильной квалификации действий лиц, которые совершили рейдерских захват бизнеса или рейдерское нападение на бизнес, необходимо провести отграничение рассматриваемого преступления от составов экономических преступлений главы 22 УК РФ. Как видно из проектируемых статей УК РФ «рейдерский захват» и «рейдерское завладение» имеются схожие преступные действия в виде нападения с применением насилия либо с угрозой его применения. Общим являются и способы совершения преступных действий – применение насилия либо угрозы его применения. Общим является цель совершения нападения – завладение производственным комплексом, предприятием, бизнесом. Субъективная сторона этих преступлений характеризуется виной в форме прямого умысла, при котором лица осознают общественно опасный характер своих действий, желают их совершения, преднамеренно совершают противоправные действия по отношению к объектам посягательства. Однако принципиальное отличие заключается в мотиве, на которые идут преступники, совершая данные преступления: рейдер направляет свои действия на противоправный захват бизнеса, банкрот уходит от ответственности перед кредитором путем объявления о своей несостоятельности. Разграничение двух составов рейдерства производится по характеристике основного объекта преступления. При рейдерском захвате – это безопасность экономических отношений в широком смысле, при завладении бизнесом – экономическая безопасность отдельного производственного комплекса, в том числе часто с признаками преднамеренного банкротства.
Есть множество способов захвата предприятия рейдерами, они зависят от разных условий (организационно–правовой формы, наличия задолженности по кредитам, степень близости захватчика к административному ресурсу и многое другое). В России, чаще всего, целью захвата является простой вывод активов, моментальная их продажа и дальнейшая перепродажа, признание сделок с государственными и муниципальными органами недействительными, передача ранее арендованного имущества государственной и муниципальной собственности, в руки конкурентов либо государственным и муниципальным предприятиям, и обрекая предприятие на процедуру банкротства.
Возможным решением проблемы по борьбе с рейдерством было бы принятие федерального межотраслевого закона по борьбе с рейдерством. Он должен в большей степени касаться тех сфер законодательства, где борьба с рейдерством до настоящего времени не принимала активного характера, а также выработке основного понятийного аппарата, определяющего данное преступление, согласованного с новой редакцией Гражданского Кодекса РФ. Общим основанием криминализации рейдерства является степень его общественной опасности, связанная с отрицательными последствиями развития рыночных отношений; с последствиями участия капиталов, имеющих криминальную природу и их отмыванием, в экономических отношениях; с отрицательными последствиями участия коррумпированных чиновников и сотрудников правоохранительных органов в захвате бизнеса. Противоправность свидетельствует о том, что группа лиц, осуществляющих захват, нарушила запрет, содержащийся в уголовно-правовой норме. Таким образом, рейдерство носит ярко выраженные коррупционные признаки: рейдеры и должностные лица действуют согласованно, при этом, чиновники используют свои должностные возможности, а нередко, руководят процессом захвата бизнеса; должностные лица, уполномоченные либо не уполномоченные на издание нормативных и иных правовых актов, издают правовые акты, способствующие либо облегчающие процесс рейдерского захвата; должностные лица издают заведомо незаконные правовые акты, направленные против предпринимательской деятельности, либо участвуют в процедурах создания особых условий конкуренции и банкротства; проявляется влияние чиновников на решения «дружественных судов».
Как отмечает П. Сычев, при наказании рейдеров формируется практика применения нескольких статей Уголовного кодекса РФ [9, с. 154]. Сложность квалификации заключается в субъективности трактовки понятия «захват». В законодательстве пока еще имеются существенные пробелы. Необходимо квалифицировать «рейдерство» исключительно как преступление, совершенное группой лиц. Автор считает возможным выделить «рейдерство» двумя отдельными составами уголовно наказуемого деяния, определив понятие, как противоправный захват бизнеса либо посягательство на предпринимательскую деятельность. Как видно из проектируемых статей УК РФ, рейдерский захват и рейдерское завладение имеются схожие преступные деяния в виде нападения с применением насилия либо с угрозой его применения. Общим являются и способы совершения преступных действий – применение насилия либо угрозы его применения.
Таким образом, уголовно-правовая политика в борьбе с рейдерством заключается в определении квалифицирующих признаков «способствующих рейдерскому захвату», внесения изменений в действующий УК РФ, возможно с параллельной разработкой федерального закона «О рейдерстве», а также, принятие антирейдерских норм, включив две отдельные статьи в главу 22 УК РФ. По мнению автора, необходимо законодательно закрепить сущность общественно опасного деяния (рейдерства) в целях отграничения от смежных форм общественно опасного поведения, а также отражения уровня выраженности общественной опасности в содержании данного преступления.
При выявлении признаков преступления, таких как «рейдерство», ученые и практики уделяют внимание определению этого деяния, как группового преступления. Определив «рейдерство» как опасное преступление, возможно квалифицировать его как совершенное группой, где действия участников будут признаны соисполнительством. «Рейдерство» является групповым преступлением с множественным соучастием, по предварительному сговору. Для правильной квалификации действий лиц, которые совершили рейдерских захват бизнеса или рейдерское нападение на бизнес, необходимо провести отграничение рассматриваемого преступления от составов экономических преступлений главы 22 УК РФ.[10]
Насильственный характер действий по захвату предприятия возможен посредством использования организованной силы (преимущественно вооруженной) – законных силовых структур, незаконных вооруженных формирований, а также демонстрации готовности применить силу. В отношении рейдерства, законодатель избирает оценку данного деяния посредством набора норм Особенной части УК РФ, тем самым практически не признавая групповой характер рейдерства, как уголовного деяния. В зависимости от объекта посягательства, от условий места и времени, от намерений преступника он избирает способом достижения своих целей действия различного рода: подлог документов, нанесение телесных повреждений, похищение имущества и т.д. Все эти действия, применяемые в ходе рейдерской атаки, могут быть насильственными и ненасильственными и возможны только при наличии предварительного сговора и организованной группой. В большинстве случаев «рейдерство» состоит не из одного действия, а из ряда актов, тесно связанных между собой объективным содержанием и целями субъекта. Из нескольких однородных действий, объединенных единой целью, состоят рейдерские преступления. В некоторых случаях точнее было бы рассмотреть не действия, а деятельность преступников, слагающейся из целого комплекса поступков, взаимно друг с другом связанных. Преступники в ряде случаев направляют свои действия не непосредственно на объект посягательства, а использует для достижения преступного результата промежуточные звенья: поступки других лиц (например, при подстрекательстве к совершению преступления), различные механизмы (например, средства транспорта) и т.п. [4, с.104].
Групповой характер и предварительный сговор, по мнению автора, является подтверждением особой общественной опасности рейдерства. От содержания преступного действия и способов его совершения во многом зависят характер и тяжесть наступивших последствий. Некоторые из них могут повлечь, кроме основного, еще и побочные вредные результаты; другие действия представляют опасность тем, что являются более распространенными или раскрываются с большими трудностями; третьи опасны тем, что применяются организованной группой лиц, требуют определенной подготовки или связаны с совершением других преступлений.
Способ действия важен, таким образом, не только для правильной квалификации содеянного, но и для определения степени его общественной опасности и, следовательно, меры наказания виновному. Обязанность совершения действий может следовать: из нормативно-правового акта, из договора, из профессии или служебного положения, из предшествующего поведения, которым создавалась угроза причинения вредных последствий. При бездействии не обязательно, чтобы субъект преступления поступал пассивно во всех отношениях.
Противоречия в дефинициях «рейдерства» диктуют необходимость уточнения определения данного понятия с целью четкой фиксации его объема и содержания. Наличие общественной опасности «рейдерства» представляет собой качественный признак преступления. Данный признак выражает материальную сущность и объясняет, почему деяние признается преступлением. Противоправность свидетельствует о том, что группа лиц, осуществляющих захват, нарушила запрет, содержащийся в уголовно-правовой норме.
Следовательно, общественная опасность деяния является основным свойством и главным признаком преступления. По мнению автора, необходимо законодательно закрепить сущность общественно опасного деяния «рейдерства» в целях отграничения от смежных форм общественно опасного поведения, как групповое преступление, совершенное по предварительному сговору.
Социальная напряженность и периодические кризисы являются питательной средой коррупции, зачастую приводят к росту коррупционных преступлений. Федеральный закон от 25 декабря 2008 года № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»[5] определяет противодействие коррупции как деятельность органов, институтов гражданского общества, организаций и физических лиц в пределах их полномочий по предупреждению коррупции, вместе с тем в законе отсутствует механизм в области пресечения, раскрытия и наказания коррупционных преступлений ввиду отсутствия норм УК РФ.
Попытки определения перечня коррупционных преступлений предпринимались правоохранительными органами, как в международных соглашениях, так и в правовых актах в системе правоохранительных органов России. Например, в совместном Указании Генпрокуратуры РФ № 399/11, МВД РФ № 1 от 28.12.2009 (ред. от 30.04.2010) «О введении в действие Перечней статей УК РФ, используемых при формировании статистической отчетности»[11] преступления коррупционной направленности дифференцированы на три группы, всего 40 составов преступлений. В приказе СК при Прокуратуре РФ от 19.03.2009 г. № 7 «Об утверждении и введении в действие формы статистической отчетности «Сведения о противодействии коррупции при организации деятельности по выявлению, расследованию, раскрытию и предупреждению коррупционных преступлений следственными органами СК при прокуратуре РФ»[6] к преступлениям коррупционной направленности отнесены 29 составов, представляемых почти все родовые объекты уголовного законодательства. Представляет интерес классификация в приказе Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 20.05.2009 № 97 «Об утверждении Табеля форм статистической отчетности о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей, образцов форм статистической отчетности»[7] к ним отнесены 42 состава, охватывающих весь объектный спектр Особенной части УК РФ. Таким образом, как на теоретическом уровне, так и в практике отсутствует единое мнение о преступлениях, относимых к коррупционным. Под ними понимаются все должностные или служебные преступления, отсутствует четкое объектное отнесение преступлений к коррупционным, не определен круг субъектов коррупционных преступлений, так как большинством исследователей под ним понимается только государственный или муниципальный служащий.
Вместе с тем, автор предлагает внести в Общую часть УК РФ статью 34.1 «Ответственность за коррупционные преступления» из трех частей в следующей редакции: 1. Ответственность за коррупционные преступления определяется характером и степенью фактического участия в совершении преступления злоупотребления властью с целью получения личной выгоды либо в пользу третьих лиц. 2. Лицо, являющееся субъектом преступления, специально указанного в статьях 159 чч.3,4; 160 чч.3,4; 170, 174, 174.1, 178, 183 чч.3,4; 188 чч.3,4; 201, 202, 204, 210 ч.3; 285, 285.1, 286, 289, 290, 291, 292, 294 Особенной части настоящего кодекса, участвовавшее в совершении преступления предусмотренного этими статьями, несет уголовную ответственность за коррупционное преступление. 3. В случае недоведения исполнителем коррупционного преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление. За приготовление к преступлению несет уголовную ответственность также лицо, которому по не зависящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления.»
Статью 63 УК РФ «Обстоятельства, отягчающие наказание» следует дополнить пунктом следующего содержания: «р) совершение коррупционного преступления».
Следует дополнить Общую часть УК РФ статьей 70.1 «Назначение наказания за коррупционное преступление» из четырех статей следующего содержания: «1. При назначении наказания по коррупционному преступлению срок назначается отдельно. 2. При назначении наказания по коррупционным преступлениям максимальный срок или размер наказания не применяется. 3. Срок и размер наказания за коррупционное преступление исчисляется путем увеличения в два раза по всем видам наказаний. 4. Назначение наказания по коррупционным преступлениям по совокупности приговоров (ст.ст.70,71 УК РФ) не применять.»
Таким образом, автор полагает, что определение коррупции должно носить законодательную юридическую конструкцию, которая не исключает правового определения квалифицирующего признака коррупционного преступления, расположенного в Общей части УК РФ, а для квалификации рейдерских преступлений – включить в Главу 22 Особенной части УК РФ две стати «Рейдерский захват бизнеса» и «Рейдерское завладение бизнесом», с применением квалифицирующего коррупционного признака, заключенного в Особенной части УК РФ в случаях, участия в рейдерской атаке коррумпированных чиновников.
Литература:
1. Конвенция ООН против коррупции (Принята в г. Нью-Йорке 31.10.2003 Резолюцией 58/4 на 51-ом пленарном заседании 58-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН)//КонсультантПлюс Версия Проф.[электронный ресурс] – Режим доступа. - URL: http // www/consultant.ru/
2. Кудашкин А.В., Козлов Т.Л. Еще раз о правовом понятии коррупции // Современное право. 2010. №6 // КонсультантПлюс Версия Проф. [электронный ресурс] – Режим доступа. - URL: http // www/consultant.ru/
3. Кузьмин Н.А. К вопросу о понятии и природе коррупции. // Административное и муниципальное право. 2010. №6 // КонсультантПлюс Версия Проф. [электронный ресурс] – Режим доступа. - URL: http // www/consultant.ru/
4. Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 2002. С. 104.
5. О противодействии коррупции: федеральный закон [25.12.2008 N 273-ФЗ (в ред. от 21.11.2011 № 329] // СЗ РФ – 2008. - № 52(ч.1). - Ст. 6228; 2011. - № 48. – Ст. 6730
6. Приказ СК при Прокуратуре РФ от 19.03.2009 г. № 7 «Об утверждении и введении в действие формы статистической отчетности «Сведения о противодействии коррупции при организации деятельности по выявлению, расследованию, раскрытию и предупреждению коррупционных преступлений следственными органами СК при прокуратуре РФ»//[Электронный ресурс] – Режим доступа. – URL:hyttp://www.durex-promo.ru
7. Приказ Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 20.05.2009 № 97 «Об утверждении Табеля форм статистической отчетности о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей, образцов форм статистической отчетности»//[Электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: hyttp://www.durex-promo.ru
8. Русецкий Е.А. Понятие, сущность и особенности современной коррупции [электронный ресурс] – Режим доступа. - URL: rusetskiy.ru
9.Сычев П.Г. Отобрать и присвоить не проблема. Пробелы в законодательстве развязали рейдерам руки//Закон.–2007.–Август.
- Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ с изм. 07.03.2011 г. № 26 - ФЗ // СЗ РФ. - 1996. - № 25. - Ст. 2954.
11. Указание Генпрокуратуры РФ № 399/11, МВД РФ № 1 от 28.12.2009 (ред. от 30.04.2010) «О введении в действие Перечней статей УК РФ, используемых при формировании статистической отчетности» // [Электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: hyttp://www.durex-promo.ru
